Визит в библиотеку

Алекс прошёл в самый конец автобуса и, сев на свободный, самый последний ряд кресел, глубоко погружаясь в свои планы, идеи, мысли, поехал в «Студенческую библиотеку». Думал он о переменах в жизни, о прояснившемся взгляде, вспоминал кошмарную ночь, после которой начались странные метаморфозы сознания, аффективное безумие с чёрным ящиком, и просто наблюдал за людьми, продолжая размышлять о своём месте в мире и о самом вселенском мироздании частью которого он себя так глубоко почувствовал.

Под влиянием загадочной силы, вдруг вырвавшись из общего пути на свой собственный, он всё же продолжал, пытался жить как прежде, но лишь какой-то призрачной фигурой шёл со многими его окружающими по широкому пути жизни. И как он не пытался войти в сыгранную им привычную роль, прежним быть уже не получалось: словно лишь тень осталась на его месте и продолжала движение по старому пути – проецировался в прошлый мир внешне знакомый, но всё же лишь поверхностный, остаточный и бессмысленный образ. Осторожно, но уверенно, делая непривычные и тяжёлые первые шаги по тонкой нечёткой тропинке нового мировоззрения, вся недостижимая для обитателей широкого пути и непостижимая их сознанием, вдруг вспыхнувшая, новая суть человека утверждалась всё крепче.

- Тонкая нить вольфрамовой спирали испаряется и в комнате становится темно. Микроскопический изъян в глубинах «живой» лампы приводит к её внезапной «смерти» и лампа, потеряв главную свою функцию, никому ненужной превращается всего лишь в мусор. И никто уже не починит её. Никто не сможет проникнуть в её недра, не причинив ей ещё большего вреда. Никто и никогда больше не восстановит её способность – излучать свет. Все лампы в начале своей «жизни» обладают этим «даром» - «рождаются» с ним, но в процессе естественного накала, испытывая ежедневный жар «жизни» и накапливая в своих недрах всё более и более микро-изъянов, тонкая – жизненно важная – нить вдруг разрывается и способность к свету безвозвратно исчезает – жизненно необходимый «дар» лампы теряется. Кто способен сотворить чудо и вернуть лампе «дар» света?.. Кто восстановит нить её «жизни»?.. Но иногда, также внезапно, случается никем не объяснимое чудо и тонкая – бесценная – разорванная «накалом» жизни «нить», где-то в глубинах, вдруг восстанавливается и «лампа» воскресает: дар «Света» к ней возвращается и эта, казалось бы, уже обречённая «сфера» начинает исполнять своё предназначение…

Заплывая всё дальше в таинственные глубины мысли, Алекс стремительно приближался к библиотеке. В окне, как и прежде, пролетали детали городского пейзажа: зелёное полотно соснового леса, далёкий тёмный «лес» промзоны, дымились высокие трубы, стремились в небо кристально-чистые снаружи стеклянные сооружения. Разглядывая все эти детали, внимание его зацепила причудливо выстроенная вдоль проспекта «экспозиция» рекламных щитов мебельной тематики. Напрягая зрение и пытаясь разглядеть содержание рекламы, Алекс не успевал прочитывать фразы и всё никак не мог понять, что же на самом деле было изображено на них: то ли автобус быстро проезжал, то ли просто зрение его подводило. И, то ли действительно было так, то ли просто ему казалось – а «сверх рука» бессознательного, со своей идеальной справедливостью, дорисовывала в сознании всё остальное – но складывалось такое представление, что было изображено и читалось на щитах следующее:

Проехали один щит, и была на нём фраза: «Тяжела литература?», а снизу под фразой, выглядывая из-за угла, располагалось нарисованное изображение рогатых голов и в диалоговом облаке – в стиле комиксов, ну вот точно было – жалобное мычание: «Му-му… Му-му…».

Проехали следующий щит, и сложились ясные, ну совершенно чёткие, образы: «Не подъёмна культура?» и далее – также в диалоговом облаке от выглядывающих из угла голов с белой шёрсткой – жалобное блеяние: «Бе-бе… Бе-бе…».

Проехали ещё несколько щитов, автобус ехал так быстро, что даже бессознательное не успело или же просто не захотело дорисовать образы, страшно подумать, что же такое могло бы там быть.

И, наконец, проехали последний щит из цикла рекламной «экспозиции», на котором было: «До сих пор смотрим ящик?», а в диалоговом облаке, уже не жалобное, а с осоловевшими глазами, восседающее на диване, довольное: «Хрю-хрю… Хрю-хрю…».

Образы нарисовались и проехали, беспамятно канули в область бессознательных картинок, на отведённый им там срок. Алекс от остановки к остановке через весь проспект продолжал ехать в библиотеку. Ехал он в достаточно быстром, то ли корейском, то ли китайском автобусе с одной гильотинной – и обязательно скрипучей – входной дверью посередине. Проезд в этом транспорте был самый дешёвый, и ездили в нём, как правило, одни студенты, называя автобус просто – «пятирублёвый». Однако встречались и многие другие социальные группы, в том числе и представляющие пожилых людей, но на последних рядах всегда сидела одна сплошная молодёжная масса.

- Как будто в мусорном контейнере еду… - вдруг пришла к Алексу мысль, после того как он внимательно осмотрелся и увидел под ногами большие кучи всевозможных бумажных обёрток, фантиков, пакетиков, пустых пивных банок, недопитых бутылок, горы сигаретных бычков и шелухи от семечек и орехов. Которые были не только на полу, но и «заделывали» дыры и щели в спинках кресел переднего ряда и были чьим-то «багажом» сверху – на багажных полках. От всего этого вновь приходили ясные образы: представлялся большой африканский автобус, доверху набитый людьми и, свисающим по сторонам, их небогатым имуществом в виде громадных тюков:

- Так это же снова: красноречивым символом выезжают африканские народы из дикого варварства к возможности цивилизованной жизни – движение вперёд – прогресс… надежда!.. И может быть есть там уже и более экзотические предложения в сфере услуг коммерческих перевозок, например автобусы с крыльями…, или же без крыльев, но с настоящими реактивными ускорителями, снятыми со случайно упавшего в тропических лесах самолёта и профессионально привязанными к наземному транспорту. Да хоть так – уже колоссальный прогресс!.. – в мыслях своих шутил Алекс, но смеяться над всем этим ему нисколько не хотелось. Выразив грусть в глазах, и глубину печали на душе, он лишь тяжело вздохнул и продолжил думать дальше: - А здесь?.. Что это?.. Явные процессы идущие вспять?.. Африка выезжает в цивилизацию! А мы обратно?.. На их место?.. Это вроде как в законах физики – если в одном месте прибудет, то в другом столько же должно и убыть… А почему убывает у нас? Мы самое слабое звено?.. К чему же тогда была вся это суета, вся эта беготня, болезненный подъём под  будильник – вся это дикая грызня соревнования, если «время» здесь – столь очевидно – идёт вспять?.. Шаг назад!.. Разложение…, деградация…, ну это же явный регресс!.. Посредством СМИ убей культуру и искусство, возведи потребительство в культ и вот тебе эпоха варварства!.. Дикость!.. Так не это ли и пыталась объяснить нам тогда на паре декан?.. Или я чего-то недопонял?.. Но ужаснее-то всего, что я этого никогда не замечал… Всё это всегда лежало у меня под носом – я был здесь и не видел всего этого ужаса… Я был частью этого разложения… - был соучастником во всём этом… - массовом преступном потребительстве, в злорадной бесовщине…, был бессознательным элементом этой регрессирующей суетящейся среды…, вращался со всеми в одном порочном круге – который, оказывается двигался вовсе не вперёд… И может быть даже и я когда-то, также бездумно, сидел здесь и мусором кидался… И что теперь?.. – Вот глаза начали открываться – я ясно вижу всё это…, что же теперь со всем этим дел… - даже подумать страшно об этом вопросе, вдруг ответа ни у кого не окажется… И что тогда?.. Отчего же я раньше всего этого не видел?.. Ну, где же я всё это время был?.. Что же такое было со мной?.. И что теперь вдруг стало?.. Кому задать мне все эти вопросы? С кем мне поговорить об этом «новом взгляде»?.. – задавался вопросами Алекс и услышал то ли у себя в голове, то ли действительно по-настоящему откуда-то раздающийся чей-то смеющийся голос, очень похожий на тот, что был у Рока в момент его странного перевоплощения в пугающий образ: - Ну, с психиатром поговори! Кхе… Кхе… - Не обращай внимания, не обращай внимания… Это тебе просто показалось…, это просто совпадение…, это мозг сам «дорисовал» – услышал в работе двигателя что-то похожее и специально «дорисовал»… - Как хочешь – дельный совет тебе дал… - Не обращай внимания! Не обращай внимания! – Это просто игра разума!.. Всего лишь показалось… У меня просто богатая фантазия…, мозг работает вот и всё…, всё… Слава Богу прошло… - взволнованный внезапной, причудливой деятельностью нервной системы – её странной игрой, которая также вдруг исчезла, Алекс успокоился, и продолжал дальше сосредоточенно вести ход своих мыслей: - Ответов на это никто не даст… Их может быть и вовсе не существует в сфере человеческого разума… Просто мозг устроен таким образом, что иногда в нём случаются какие-то сбои и ошибки…, срабатывают всевозможные защитные механизмы…, или не срабатывают… И поэтому вдруг происходит перемена в сознании… – переворот мировоззрения… А ответ на вопрос: отчего вдруг случилась вся эта мучительная страшно-бессмысленная суета… – тоже простой – мир сложился именно вот таким образом… – такое у него свойство… – физика у него такая, что он складывается именно так, а не иначе… - здесь так заведено!.. Или может это тоже следствие какой-то ошибки?.. Ведь когда-то было всё совсем по-другому…, светлое радостное детство – был ведь тогда совсем другой мир… Конечно не у всех детство было радостным… Но ведь у меня же было!.. Какие-то масштабные стремления в жизни были, великие планы строил…, добрые – «радужные мечты»… Куда же всё это вдруг делось?.. Так всё быстро и незаметно скомкалось…, испарилось… И почему я сижу сейчас в этом «мусорном контейнере»?.. Почему эта грязь оказалась во мне? Почему я этого не заметил?.. Разве к такому миру я стремился в детстве?.. Разве об этом я всегда мечтал?.. Такой ли жизни я хотел?.. – В постоянной суете, которая ведёт к регрессу!.. Где я совершил ошибку?.. Когда это произошло?.. Где, в каком месте, я сбился с верного пути?.. Детство… - светлое время жизни…, когда-то давно я там верил в Бога… - испытывая бескрайние просторы сознания, погружался Алекс всё глубже в океан мыслей, задавался вопросами и, наслаждаясь самим процессом мышления, искал на них ответы. Внезапным проблеском, вдруг всплывали на поверхность, яркие мысли, снисходило какое-то озарение, но глубина этих, вдруг вспыхнувших в сознании, образов оставалась для него не ясной, не задумываясь об их связи, смысла их он не понимал. Совершенно забыв, куда он едет, куда идёт и для чего живёт в этом мире, изменившимся взглядом и сознанием, улавливая детали окружающих его явлений, он вспоминал своё детство. И доносились откуда-то звуки, очень старой и почти уже забытой песни:

 

I think I'm going back

To the things I learnt so well in my youth…

 

- Да, когда-то всё это было… Как будто бы из другой жизни…, существовало где-то в другом мире… – яркие светлые образы «праздника жизни»… Какие-то друзья в детстве были… – когда-то – тысячу лет назад, в прошлой жизни…, совсем другие были отношения…, жили открыто и честно, без лицемерных лживых «масок»…, ссорились на следующий же день дружились… На Новый год какие-то гирлянды вешали…, да, магические гирлянды…, подарки ждали…, целый год ждали мандаринов… – единственное время в году когда они, наконец, появлялись… – символ новогоднего праздника… Теперь всё бери – ничего не хочу… Не сами мандарины были важны, а процесс их ожидания… – таинственный мистицизм Нового года, приправленный запахом хвои и мандариновых корок… И «друзья» теперь, как правило, не заводятся, а просто как и мандарины продаются и покупаются… – «взаимовыгодное сожительство»…, «фиктивный образ жизни»… Теперь всё совсем иначе… Как-то всё смылось, стёрлось, испарилось прошлое и даже забылось… Как-то всё промелькнуло… Почему же происходит именно так?.. Ведь можно было бы жить и с детской радостью в душе, с ощущением счастья в голове… Жить всё также – когда кругом светло и чисто… Забываем о смысле рутины, по рукам и ногам связываемся «паутиной» и живём её порочностью…, утопаем всё глубже в бесконечной суете…, в погоне за абстрактным счастьем…

 

…Now there's more to do

Than watch my sailboat glide…

 

- И некогда теперь просто жить и наслаждаться жизнью… - времени нет радоваться её проявлением… Всюду бесконечный математический расчёт и выгода…, ведущие к регрессу. Какие-то шаблонные, однообразно-примитивные, лицемерные, фальшивые эмоции, чувства, отношения. Да зачем вообще нужна такая жизнь?!.. Помойная грязь внутри и снаружи… - это не жизнь!.. Так почему же я оказался в этом «помойном контейнере»?.. Кто меня заставил сесть сюда?.. Ведь у меня же есть свобода жить по-своему?! Ведь я могу выйти из этого грязного разлагающегося круговорота?!.. – Очиститься от липкой суеты тягостной рутины!.. А может, есть какая-то сила, которая специально завела здесь эти помойные законы и контролирует их функциональность таким образом, что никто ничего не замечает…, а просто живёт и, как бы неосознанно думает – то есть, убеждён – автоматически складывается такое – одно для всех – мировоззрение: что так и надо…, что по-другому жить здесь не получится, невозможно, нельзя?.. И как же выбраться из затягивающего «круговорота»… – как вырваться из этого «тёмного угла заросшего паутиной»?.. Тёмный угол человеческого сознания… Как было бы хорошо… начать новую жизнь…, по-настоящему новую – осмысленную чистую жизнь… Но…, чувствую, уже поздно… И почему я об этом раньше не думал… Хотя, может быть, всё-таки думал…, но только лишь слегка коснулся самой поверхности – не вникал…, и всю «соль» этой простой истины я не понял… – не способен был понять… Как жаль…, столько времени зря прошло…, и где же я всё это время был?..

 

…Then everyone debates

The true reality…

 

- В каком-то чудовищном параллельном мире… Где нет никакого смысла, а лишь одна рутина и суета – до самой гробовой доски… И всё…, и спрашивается зачем нужна была такая жизнь?.. Какой в этом заключался смысл?.. А если не нужна была, то зачем она есть в этом мире?.. Для чего?.. – я живу… Совокупность миллиардов живущих своей жизнью клеток…, которые даже не догадываются, что я сейчас о них думаю… Триллионы триллионов атомов – сверхсложная система, громадный набор упорядоченных микрочастиц… – зачем они сложились в меня?.., отчего так получилось?.. – какая сила их заставила сложиться именно так…, – что из хаоса какой-то сингулярной точки вдруг получился я?.. И вдруг дошёл теперь до мысли об этом?.. 80% воды которая когда-то содержалась в других телах человечества…, может во мне сейчас есть крупинки той самой воды, которая когда-то была в Петре I, в Македонском…, или может в Пушкине и Шекспире…, когда-то она была в динозаврах…, а ещё раньше, согласно научным теориям, летала где-то в космосе – в астероидах и кометах… А ведь когда-то её совсем не было… – за миллиард лет до «Большого Взрыва»…, или она была чем-то другим…, совсем в другом мире… А теперь эта вода размышляет о себе самой: для чего же она существует?.. Может это эволюция материи… – пройти все круги таким образом, чтобы дойти до самой высшей ступени: сложиться так, что получится – живая сознательная её форма, которая потом задумается над этим вопросом и… что тогда?.. – и круг начнётся с самого начала… Нет, и в такой жизни тоже нет никакого смысла!.. Как же их много навыдумано…, какой же из них верный?.. По какому пути… мне в жизни идти?.. Эх…, как жаль, что песня эта не длится вечно…, приходится выходить… – дослушав музыкальное произведение, с прежним непонятным смыслом английских слов, подумал Алекс и направился к выходу.

Автобус на своём долгом пути по проспекту изрядно наполнился. Как выйти из переполненного транспорта, если, вы сидите на самом последнем ряду, а вместо кондуктора в автобусе – водитель, который от своей баранки никуда не отходит?.. Эксклюзивная инструкция по выходу из провинциального переполненного корейского автобуса с одной гильотинной дверью посередине: для начала надо немного привстать и крепко зацепиться за потолочный поручень. Далее…, если на уроках по физкультуре вы без труда сдавали норматив подтягивания на турнике, то далее проблем у вас не возникнет – тянитесь. Вытягивая себя из толпы – не торопитесь, потому что желательно не «всплывать» на поверхность и не «плыть» по головам людей, иначе вы рискуете оказаться во враждебном окружении – среди плотной рассерженной массы, бежать в густонаселённом автобусе бесполезно, но есть вариант выйти из окна, только учтите, что в этом случае за вами будет гнаться уже, переполненный опаздывающими, рассерженный автобус – ведь за проезд надо платить. Итак, далее: вклинившись в толпу, переставляем руку вперёд по направлению к выходу и повторяем упражнение с подтягиванием. В зависимости от плотности населения в автобусе, данный метод позволяет перемещаться по салону со средней скоростью 2-5 метров в минуту. Пробравшись к гильотинным дверям азиатского автобуса, можно немного передохнуть, если же вы не утомились, то идём дальше. Плотность толпы у входной двери относительно разряжена, поэтому данный «сектор» можно пройти достаточно просто – расталкивая стоящих локтями, иногда кулаками – но делать это надо лишь в крайнем случае – если остановка ваша уже на подходе, а вы всё ещё топчитесь посреди автобуса. И, наконец, заключительная часть инструкции: на финишной прямой, можно использовать несколько методов, в зависимости от ситуации, во-первых: надо просто спросить выходят ли впередистоящие на той остановке – или же до неё – на которой выходите вы сами, если выходят, то ждите; во-вторых: если впередистоящие выходят после вас, то в этом случае используйте упражнение с подтягиванием, попутно совершая действия в ситуации описанной выше; и в-третьих: если у гильотинных дверей вы пробирались очень быстро, но эффективно использовали отнюдь не локти, то ни в коем случае не спрашивайте впередистоящих, а что есть мочи и изо всех сил рвитесь к выходу – на это есть две причины: первая – «не локти» надо применять лишь в том случае если вы уже подъехали на свою остановку – и надо успеть выйти, вторая – догадайтесь сами… Данная инструкция по выходу из переполненного автобуса действительна лишь в том случае, если вы приготовились к выходу заблаговременно – за две или даже за три остановки до вашей. В том случае если вы уже подъехали к остановке, на которой собирались выйти, а плотность и густота автобусного населения заставляет вас падать в обморок или же просто повергает в ужас, то данная инструкция вам уже не поможет. Попробуйте выйти из окна так, чтобы суметь потом добраться до водителя и оплатить проезд, иначе он от вас не отстанет, а ведь за его спиной ещё целая – опаздывающая и рассерженная – толпа. Не огорчайтесь, если в первое время у вас что-то не будет получаться – искусство выхода из автобуса оттачивается с годами.

Благополучно дойдя до водителя и оплатив проезд, Алекс вышел из душного автобуса и, под накрапывающий дождь, стал пробираться к библиотеке.

Деревянный массив очень толстой двери «Студенческой библиотеки», с трудом поддаваясь, тяжело открылся. Алекс прошёл в небольшое помещение и на полпути остановился: на каждой стене было ещё по одной точно такой же тяжёлой двери. Но ни в одну из них входить он не спешил: он стоял на прежнем месте и просто осматривал кругом тёмное и тихое помещение. В сумрачном свете виднелась на стенах старая осыпающаяся краска, какие-то надписи, грязные пятна. В высоком потолке, сквозь белое матовое стекло круглого плафона, тускло пробивался свет слабой лампы. Во всех углах были большие сплетения паутин, долго питавшие себя чёрной пылью.

Алекс просто стоял в этом месте и, рассматривая его детали – наблюдая за происходящим вокруг миром, испытывал странное и очень знакомое волнение. Подобное впечатление часто возникало у него в далёком, почти уже забытом, детстве. Вспомнилось, как однажды в деревне, вечером, уже почти тёмными сумерками, он специально – зная, что там темно и страшно – забежал в сарай и стал смотреть в маленькое окно, где виднелось ещё светлое в перистых облаках небо. Окно сплошь было усеяно мошками, мухами, слепнями, стремясь на свет, вся эта подвижная масса раздавалась полифоническим жужжанием, копошением многочисленных лап, в остальном же была полная тишина, лишь изредка прерываемая далёким лаем собак. Одиночество, всеобщее беззвучие мира, мрак и одно это светлое окно в котором скопилась «жужжащая суета жизни». В тёмном помещении было страшно, но, не двигаясь, он продолжал стоять: смотрел в окно и испытывал странное таинственное чувство – переплетение страха, тоски деревенского вечера, грусть по дому и по родителям и что-то было ещё – возникало не одно определённое ощущение, а какая-то мистическая смесь – глубокое, неподдающееся точному описанию, впечатление сна – вызванное осознанным, на первый взгляд бесцельным и бессмысленным, поступком, картиной окна и окружающей тишиной и мраком. Он думал об этой жужжащей массе, что все они живые, пытаются выбраться, летят на свет…, кому-то повезёт, а кто-то присоединится к высохшим уже, раскачивающимся на ветру в паутине… Думал, что скоро, уже меньше чем через час – быстрой и уверенной походкой, жёстко ступая по земле – придёт в это место корова, будет здесь стоять всю ночь – «именно вот на этом самом месте, где я щас стою…», будет смотреть своими большими, чёрными, постоянно слезящимися, глазами и, вероятно, всю ночь будет жевать и, тяжело дыша, о чём-то думать, издавая непонятные горловые, скрипучие звуки…, а посреди ночи, надрываясь, изо всех сил, с каким-то болезненным усердием и страданием, она вдруг отчаянно замычит… Но вскоре, словно проснувшись, с ужасной мыслью, что за ним сейчас кто-нибудь выбежит из тёмного угла, он убегал во двор, а потом на улицу… Казалось, что в эти странные моменты, словно выглядывая из образовавшейся вдруг «дыры» во «вселенной» внутреннего мира, что-то неизвестное, проявив свою загадочную сущность, проверяло и испытывало широту детского сознания и, находя это абстрактное пространство ещё слишком малым и ограниченным, вновь покидало его и погружалось обратно в свою «потустороннюю» неизвестность.

- Какое странное место…, вот оно здесь… – существует на Земле… И только я один из всего человечества, сейчас наблюдаю это пространство. Может быть никто и никогда его не видел и не увидит больше, именно так, как я его сейчас вижу… Никто не поднимал голову и не смотрел на эту лампу…, не вглядывался в рисунки на стенах… У всего этого своя жизнь, долго длится своя история…, может быть уже десятилетиями она складывается… Может ещё задолго до меня это место здесь уже было…, когда-то давно оно родилось и в одном своём виде продолжает жить на этом прежнем месте… Зачем оно здесь?.. Здесь никто долго не бывает, это место все быстро проходят – пара секунд и всё…, никто сюда не зайдёт лишь ради этого места…, но оно здесь существует… – это проходное временное место. И вот спустя много лет с момента его образования я здесь стою и думаю сейчас об этом. Это место уже так постарело, а я вот только что, впервые в жизни, пришёл сюда и никогда здесь больше уже не появлюсь…, а это место будет жить дальше и может быть больше никто не взглянет на эту лампу…, на эти вот стены, на эти чёрные углы – так, как я на них сейчас смотрел…, именно так, как я здесь сейчас живу эти мгновения… Однообразно всё здесь повторяется, всё здесь статично и ничего не меняется…, только вот рисунок трещин на стенах всё растёт…, новые пятна появляются…, новые надписи…, может двери сменят да лампу поменяют, цвет краски на стенах…, а суть этого места не изменится, его можно только разрушить, но даже и тогда пространство этого, закованного в стены места здесь же и останется – оно же бессмертно, оно здесь будет всегда… - хотя всего лишь относительно планеты: ведь, может быть, даже и сама Вселенная также вращается, как галактики, планетарные системы и сами планеты… А относительно Вселенной сейчас через это место, проносятся сотни километров пространства в секунду… Для чего оно здесь?.. Для чего это место имеет свои особенности…, свои неповторимые черты…, для чего оно существует в этом мире?..

Вновь окунувшись в загадочный мир странных мыслей, чувствуя его безграничное пространство, Алекс продолжил свой путь. Изучив обстановку он стал приглядываться к дверям и сравнив их сделал вывод, что верным направлением будет пройти прямо: в самую тёмную и потёртую дверь, в которую, вероятно, входило большинство. Тяжёлая дверь с трудом открылась, и Алекс оказался в светлом коридоре, который с одной стороны вёл в просторный и пустой вестибюль, а с другой, устремляясь вдаль, заканчивался поворотом в тёмноту. Не зная куда идти, он стал искать какие-нибудь характерные приметы, но ничего однозначно «говорящего» найти не получилось: линолеум был одинаково потёрт в обоих направлениях, а на стенах «молчаливо» висели фото-пейзажи.

- Отчего в библиотеках всегда так пусто и тихо?.. – подумал Алекс и направился в светлый и просторный вестибюль библиотеки.

Здесь, за углом, в распахнутых дверях, наконец, показались живые люди: два библиотекаря и небольшая очередь ожидающих посетителей. Помещение было густо украшено зеленью: в горшках разного калибра были всё одни и те же, вечные для всех общественных учреждений, растения. Одни были в виде каких-то осыпающихся папоротников, другие были похожи на лопухи, но с глянцевыми листьями, также выращивали здесь мохнатые кактусы. А, кроме того, были ещё странные растения с листьями похожие на кленовые, по красноватым прожилкам которых росли то ли мягкие иголки, то ли волоски, а ассоциировалось это растение, в сознании Алекса, с щавелем: так как они – в свободном доступе, бесконтрольно от воспитателей – росли ещё в советских детских садах.

Люди стояли молча и терпеливо ждали. Один библиотекарь – пожилая женщина, принимала «заказы», другая – тоже пожилая – их приносила откуда-то из потаённых кладовых. Алекс влез без очереди и спросил:

- У вас Библия есть?..

- Подробно укажите выходные данные и ждите в очереди, - не поднимая взгляда, продолжая оформлять «заказ», отрапортовала библиотекарь заученную фразу.

Алекс встал в самый конец очереди, достал лист бумаги и, минуты две подумав над «выходными данными», коротко записал: «Библию. Самую оригинальную». Люди стояли в очереди, передавали библиотекарю «талоны», получали на них книги и уходили, приходили другие становились за Алексом и с записками в руках молча ожидали своей очереди. Стояли две девушки, по стилю одежды ещё школьницы – первокурсницы, и посредством телефона, активно и усердно перебивая друг друга щёлканьем кнопок, дискутировали в чате. В чёрном пальто, обернувшись шарфом и с тростью чёрного зонта подмышкой, стоял солидный, вероятно какой-нибудь профессор, – высокий и полный – человек – с густой ухоженной и уже седеющей бородой – и, хмуро двигая брови, осматривал украшенные, всевозможными фотографиями, рисунками и просто плакатами, стены заведения. С лицом просто без эмоций и с полузакрытыми глазами стоял очень длинный худощавый парень и что-то слушал в больших наушниках. Подошли в очередь ещё двое и, после полученного от библиотекаря замечания о соблюдении тишины, продолжили, громко щёлкая кнопками, беседу в телефонах.

Наконец подошла очередь Алекса. Библиотекарь, прочитав его записку, сердито усмехнулась:

- Это вам в исторический музей надо, а не в библиотеку!.. Для чего вам?..

- Как для чего?.. – удивился Алекс. – Читать!.. Ответы найти…

- Ну, понятно, что не слушать! К какому предмету готовитесь?..

- Как «к какому предмету»?.. Не к какому…, не к предмету… Мне просто надо узнать, что там написано про «не убей»…

- Да вы в первый раз, что ли в библиотеку пришли?.. Давайте документ!.. – выбиваясь из привычного ритма работы, суетливо и с недовольством на лице, заторопила библиотекарь, так и не поняв, чего нужно было этому человеку.

- Да…, к вам я в первый раз пришёл… - доставая студбилет, ответил Алекс, довольный окончанием непонятных расспросов.

- Билет ваш сначала продлите, потом придёте! Очередь зря задерживаете! – быстро изучив «выходные данные» студенческого, неожиданно ответила женщина и быстро вернула билет обратно. – Следующий давайте!..

- Как продлите… – прошептал Алекс, рассматривая раскрытый билет и вспоминая о его просроченности, но продолжал стоять на прежнем месте. – Подождите…, а просто Библию мне дать нельзя что ли?..

- Нет, нельзя – по правилам не положено! Не мешайте – очередь задерживаете!.. – раздражаясь, громко отвечала библиотекарь, рассматривая записку «следующего».

- Как «не положено»?.. Это же библиотека… Дайте мне Библию!.. – не понимал студент с просроченным билетом местных «обычаев» и всё продолжал задерживать очередь.

- Вы что?!.. Совсем что ли уже?!.. Щас милицию вызовем! – нервно срываясь, из-за «выходки» молодого человека, закричала женщина.

- Зачем мне милиция-полиция? Мне Библия нужна… Зачем деньги у государства зря тратить, машину казённую туда сюда гонять? Это же только ГСМ зря расходовать… Вы же вроде бы тоже госучреждение, вам бы наоборот надо экономить. А вы за полицию хватаетесь. Мне Библия нужна. Ведь это простой логикой человеческого ума легко обосновывается. Причём здесь милиция?.. Библию мне дайте! – активно жестикулируя, в ответ ничего не понимал Алекс.

- Ишь чё сообразил!.. «Логикой ума» – выразив на лице сначала испуг и удивление от неожиданной речи посетителя, но затем, видимо собравшись с мыслями, с саркастической улыбкой глядя на второго библиотекаря, усмехнулась женщина.

- Молодой человек…, вам же объяснили: билет сначала продлите…, не положено без документа книги выдавать, - вежливо и с расстановкой, деловым языком произнося каждую фразу, вмешался в разговор солидный человек с тростью-зонтом.

Алекс повернулся в его сторону, осмотрел человека с ног до головы и увидел знакомые черты в его страшном бледном лице…, которое вдруг стало покрываться инеем, скулы заострялись, щёки впали, левый глаз вспыхнул зелёным светом, а правый был просто мёртвой чёрной дырой:

- Кхе-кхе!.. Что не слышишь? Тебе же говорят – «не положено»!.. Хе-хе-хе!.. – сверкая золотым клыком, громко смеялся человек с тростью. – Не положено здесь этого! Понимаешь?.. Хе-хе-хе!..

Алекс взрывом эмоций впал в шоковый ступор и, рассматривая знакомые метаморфозы на лице человека, медленно и как-то инстинктивно попятился назад, споткнувшись вдруг о восходящую ступеньку. Странный, облачившийся в чудовищный образ, человек продолжал смеяться и, не сводя с Алекса своего зелёного глаза, не передвигая ног, вышел из очереди, взлетел и направился прямо на испуганного студента.

Наконец очнувшись, Алекс устремился в коридор, в надежде скорее выбежать из «Студенческой библиотеки», но массивной двери выхода на прежнем месте уже не было. Он побежал дальше, но и там не было никаких дверей. Убегая от страшного явления, он продолжал бежать, но на пути своём так нигде и не встретил толстой, деревянной двери спасительного выхода…

Бежал долго, Алекс бежал не останавливаясь. Пробежав по светлому коридору с фото-пейзажами на стенах, завернул за угол и оказался во мраке. Но продолжал бежать, слыша за спиной страшный смех человека из очереди. Не видя стен, не чувствуя под ногами никакого пространства, не понимая бежит он или падает уже в какую-то бездну, не зная где он находится, что вокруг происходит и как скорее выйти из этой тьмы, Алекс не останавливался и всё бежал, и казалось ему, что давно уже бежит он по этому тёмному тоннелю, в котором нет никакого выхода. Всюду мелькали какие-то страшные то ли реальные, то ли просто воображаемые образы. Совершенно ясно представлялись во тьме чьи-то большие залитые кровью озлобленные глаза, а сознание тут же дорисовывало жуткие картины. Алекс быстро бежал и вдруг с болью почувствовал под ногами какой-то тяжёлый и неподвижный предмет…, сознание его заволоклось брызгами света, тут же всё залилось красным цветом, и с водоворотом мыслей, зашипели в голове потоки крови. Споткнувшись и потеряв равновесие, налетел он на расставленные стулья, сильно ударившись грудиной и испытывая боль в рёбрах. Но сразу встал, быстро пошёл наугад и сильно ударил рукой в стекло двери, но стекло не разбилось. Чувствуя пульсацию в голове и обезумевшее сердце во всём теле, усиленно и глубоко вдыхая окружающую тьму, Алекс стал судорожно искать выхода. Потеряв в полной темноте всякие ориентиры, всё глубже проваливаясь в хаос мыслей, он, совершенно случайно, вдруг заметил, висящее на стене, белое пятно светлой картины. Добежал до неё и вновь повернул налево, увидев там тусклое жёлтое свечение. Бежал долго и быстро, слыша за спиной зловещий смех человека с тростью. Смех становился всё громче, всё ближе, и вот казалось, что человек уже рядом, несётся по воздуху и смеётся прямо над ухом:

- Зачем телевизорами бросаешься, а?! Хе-хе-хе!.. Бесполезное это дело! Всех не перебросишь!.. Хе-хе-хе!.. Посмотри, в кого ты превратился со своими «новыми взглядами»! А был бы с прежними – всё было бы в порядке! Хе-хе-хе!.. Ну, куда ты бежишь?!.. Стой! Поговорим! Хе-хе-хе!.. Всё равно никуда ты от меня не денешься! Бесполезно, Алекс! Бесполезно! Хе-хе-хе!.. Я всегда буду рядом с тобой! Гораздо ближе, чем ты думаешь! Верь мне, верь! Хе-хе-хе!.. И зачем ты вообще сюда пришёл? Хе-хе-хе!.. Да убей ты муху свою! Разрешаю!.. Хе-хе-хе!.. И тараканов тоже замори! Хе-хе-хе!.. Что ты переживаешь об этих тварях? Хе-хе-хе!.. Забудь про них!.. И что ты прицепился к этим мыслям? Тебе ж просто показалось!.. Хе-хе-хе!.. Галлюцинации!.. Хе-хе-хе!.. А всё что живёт – должно умереть! Такие законы здесь, Алекс!.. А вот про мысли ты меня, зря не послушал! Я же о тебе заботился! Хе-хе-хе!.. Да куда ты бежишь?.. Давай поговорим по-человечески! – Как люди! Хе-хе-хе!.. Да стой ты! Стой!.. – кричал над ухом Алекса, летящий по воздуху человек в чёрном пальто с зонтом-тростью подмышкой.

Алекс всё продолжал бежать на свет. Вновь добежав до конца коридора, он завернул, но, не сбавляя скорости, стремился к выходу так быстро, что не вписался в резкий поворот и ушибленным коленом, на полной скорости ударился об металлический подлокотник стоящего в коридоре дивана. Тут же опорная нога его за что-то зацепилась, затем сорвалась, заскользила, и вновь погружаясь в хаос всевозможных смешанных мыслей, со звоном и треском в голове, он покатился по полу. Но сразу же попытался встать и, вставая, в складках смятой узкой дорожки, увидел старую советскую монету достоинством в 30 копеек. Тут же, сам не понимая зачем, автоматически взял её и побежал дальше в надежде найти выход из этого тёмного учреждения. В том же коридоре на одном из диванов сидели две девушки, которые, отвлёкшись от книг, с ужасом взирали на бегущего в их сторону, явно чем-то встревоженного, человека. С прежним выражением недоумения и испуга они вдруг взвизгнули, оттого что Алекс неожиданно протянул к ним руку и бросил на диван эти, поднятые с пола, советские 30 копеек. Скользя по полу и удачно вписавшись в очередной поворот, Алекс бежал к спасительному выходу.

Наконец показался светлый вестибюль библиотеки, со сбивающей с ног зеркальной противоположностью, но с прежней обстановкой, с прежними библиотекарями и даже всё с теми же людьми в очереди. Из последних сил пытаясь собрать растерявшиеся мысли, он стал с усилием представлять изначальную планировку, рассчитывать и думать: «Где же должна находится эта тяжёлая деревянная дверь?.. Ведь где-то здесь она была». Быстро пробежав территорию вестибюля, он остановился, увидев три одинаково тёмные и потёртые двери. Открыл самую ближнюю дверь, и хотел уже было шагнуть, как ужаснулся представшей перед ним – глубокой, уходящей во тьму, пропастью.

- Давай! Прыгай, прыгай!.. У тебя ещё есть шанс! Исправься!.. Чего ты ждёшь? Прыгай!.. Ну, сколько можно сопротивляться, Алекс?.. Давай! Мы все тебя ждём!.. – вдруг снова заорал в ухо человек с зонтом.

Но Алекс, предполагая, что это всё ему лишь мерещится, из последних сил мысли контролируя свои поступки, закрыл дверь. Подошёл к следующей двери, но какая-то сила не позволяла ей открыться полностью, а в образовавшейся щели дверного проёма показывалась лишь густая темнота. Третья дверь, наконец, открылась, и в ней был знакомый, тускло освещённый слабой лампой «проходной мир» с обшарпанными стенами. И пару мгновений спустя Алекс оказался на свежем воздухе улицы.

- И не приходи сюда больше! «Не положено»!.. Кхе-кхе!.. – послышался за спиной хриплый бас. Алекс обернулся, но дверь уже захлопнулась.

Желая скорее покинуть это страшное место, Алекс не останавливался. Пробежав улицу, он завернул за угол дома, затем выбежал на дорогу и внезапно раздался оглушительный то ли скрип тормозов, то ли удар о белый, с каким-то красным винилом, капот грузовой «газели». И тут же, приняв всю силу удара грудной клеткой и ловким движением рук смягчив столкновение, он отпрыгнул и побежал дальше, слыша за спиной:

- (Раздалась стандартная – пустая с точки зрения смысла, но полная в эмоциональном плане, уснащённая классическими в подобных случаях русскими словами, воздержанная от эвфемизмов – речь водителя).

Под сигналы автомобилей, не смотря по сторонам, Алекс перебежал дорогу, пробежал через двор с детской площадкой и, не прекращая движения, выбежал на широкий и шумный проспект. Но вскоре, немного пробежав вдоль проспекта, он, совершенно уже без сил, тяжело дыша, остановился и, постепенно успокаиваясь и приходя в себя, медленно пошёл прямо – бесцельно и просто – «куда глаза глядят».

Испытывая усилившуюся от долго бега боль в правом колене, жжение вспотевших рук и боль в разодранной груди, Алекс остановился. Из музыкального салона, оказавшегося неподалёку, доносилась знакомая мелодия песни, в которой он ясно расслышал лишь короткий фрагмент: «И родится вновь. И придёт уже навсегда…» - в мыслях продолжая напевать прилипшие к языку слова не известной, но знакомой песни из далёкого детства, шёл Алекс дальше. Перешёл дорогу, прошёл ещё немного и оказался на открытом пространстве широкой площади, пройдя по которой, он вдруг остановился и, высоко подняв голову, посмотрел в небо: чёрные клубы туч, когда-то страшным зрелищем хаоса, а теперь прекрасной гармонией природных сил, плотным беспросветным полотном затягивали синее небо.

Начало уже смеркаться. Не добившись цели, «с пустыми руками» и с просроченным билетом в кармане, Алекс ехал домой, удерживая в памяти мысль о том, что по пути надо зайти в ректорат и продлить, наконец, свой студенческий. Дойдя до этого единственного в большом городе места продления студбилетов, Алекс, уже по привычке, сильно дёрнул пластиковую дверь…, но дверь не открылась, дёрнул ещё и всё равно – бесполезно. Ректорат был закрыт.

- Это заговор…, они там все сговорились… - специально пораньше закрыли…, знали, что я приду со своим студенческим…, чтоб книжки мне в библиотеке не давали… – чтоб умнее не стал… – чтоб всякие заявления не писал… – заворачивая за углы домов, проходя через дворы, пробираясь сквозь лабиринт с высокими крупнопанельными стенами, шёл Алекс домой и с хмуро-серьёзным выражением на лице строил несерьёзные предположения.

Дверь подъезда открылась, и горячей волной хлынул в лицо затхлый воздух. В подъезде было темно. Не видя ступенек, Алекс пробрался к лифту, нажал с трудом найденную кнопку, но всё было мертво – кнопка не загорелась, лифт не заработал. Глаза постепенно привыкали к мраку и вполне отчётливо видели уже освещённую светом из окна лестницу. Пройдя три лестничных круга, Алекс чувствовал как усиливается духота и, кроме того почувствовал гнилостные запахи, источаемые мусорной трубой. На пятом круге он весь взмок, вновь обострилась боль в колене. Алекс медленно поднимался всё выше. Зловоние и духота, горячей ядовитой смесью, скопились на верхних этажах подъезда. С сильным жжением пот разъедал раны на теле. Испытывая всеобщий мировой дискомфорт, Алекс, торопливо, дрожащими руками, ключом нащупывая во мраке крохотное спасительное отверстие замка, пытался открыть дверь к скорейшему освобождению от тягостной среды проходного места.

Пройдя в комнату, он первым делом открыл окно. В прежнем сумрачном освещении, так и не включив свет, он сел за стол и стал смотреть в светлое ещё, но как и прежде пасмурное небо, размышляя над событиями дня и вспоминая свою жизнь, в надежде найти в прошлом ключевые ошибки, определившие тёмное настоящее.

- Да…, это ужасно… – подумал Алекс, вспомнив ряд не очень хороших моментов из прошлого, – сквозь призму проснувшейся совести рассматривать бессовестные поступки своей циничной жизни… Тяжело становится… Так и лезут в голову свершившиеся гадости… и уже ничего не исправить…, клеймом отпечатались в памяти… Что теперь делать?.. – ходить к тем о ком вспомню и просить прощения за глупость своей жизни?.. Сколько самоубийц в мире вдруг прозревающих и не выдерживающих мерзости своей прожитой жизни. Сколько этих Искариотов ходит вокруг?.. Был выбор идти своим путём…, а я пошёл вслед за толпой – вот в чём причина… Неразумность… Ограниченность… – тупые стадные инстинкты… Низкие стремления… Отсутствие здравого смысла!.. Да где ж его было взять?.. – Своё собственное – независимое здравомыслие… И как мог бы я… придти к нему раньше? Ведь даже сейчас я не знаю…, как к нему пришёл…, и пришёл ли?.. Что мне мешало прозреть?.. Первую парту компрометировал с Грецким… – тихим смехом рассмеялся Алекс, вспомнив вдруг недавнюю глупую мелочь, к горлу его подкатил с трудом сдерживаемый тяжёлый ком и с болью в висках увлажнились глаза.

Окончательно угасало в нём неосознанное стремление к соучастию в мирском круговороте, и пустые интересы к его тленным ценностям также постепенно стали исчезать. На самом деле всё это, никогда и не интересовало его в действительности, просто какая-то неведомая тёмная сила постоянно толкала его в эту общую «лужу» и однажды, долго и упорно сопротивляясь, он всё-таки не выдержал давления и сдался ей. Талантливый художник со всей силой творческого мышления перевоплотился, неожиданно и незаметно для самого себя, увлёкся, и реализовался вдруг в новом, искусственно-карикатурно-ярком внешне и опустошённом внутренне, образе…, соответствующий уже другой – тёмной среде, очередной ступени жизни.

Тучи за окном сгустились, полил дождь. Вскоре наступила ночь. Алекс смотрел в окно и просто жил своей, внезапно сменившейся очередным этапом, новой жизнью. Подпуская к сознанию всё новые и новые мысли, лёгкое приятное чувство неожиданным явлением вдруг взволновалось в нём, он взял лист бумаги и, под громыхающие по жестяному карнизу звуки, привычной уже, капели, в темноте записал:

Я  взлетел над белым светом

И увидел его мрак:

Там внизу рычат свирепо

Своры бешеных собак.

Они лают друг на друга

Обнажив оскал зубов

И вращаются по кругу,

День за днём, спокон веков…